Утром воскресения, где-то в лесу в военной части под Могилёвом, завернувшись в два одеяла, на запах кофе гусеничкой ползу к противоположному краю составленных кроватей, там утыкаюсь в Мишу и сворачиваюсь клубочком, бормоча что-то вроде «вот вам тёплый замечательный зайчик, чешите».
— Миу, — говорю.
— Миу?! — ехидно переспрашивает Сава, обернувшись. — Ночью, значит, у нас «рох-рох», а с утра «миу»?