- Расскажи мне что-нибудь.
- А я не знаю, что. Я бы рассказала. Могу сказать, что в девяностых годах один астероид назвали именем Норы Галь, переводчицы «Маленького принца». Душевная тётка. Благодаря ей знаю, что и у женщин стиль бывает «алмазный, без слюней».
- Это как? Общее понимание есть, а вот семантического не очень.
- Не знаю, у меня интуитивное. Это вообще слова одного критика про прозу Хэмингуэя. Но Хэмингуэя у нас переводили дамы, и тот перевод, что я читала, был именно что алмазный и без этавот.
[...]
- А почему бы там не могло быть Розы?
- Я плохо помню. Но разве Роза не осталась на астероиде?
- Осталась. Но почему бы ей не быть и в пустыне?
- Потому что в пустыне — Лис.
- Этого достаточно?
- Это было бы красивой версией. А нет — так ей просто было бы негде расти в пустыне.
- Биологические подробности не так важны. Вопрос вот в чём: неужели присутствие в пустыне Лиса отрицает возможность наличия там Розы?
- Ладно. По полочкам: я не читала «Маленького принца» в возрасте, близком к нынешнему. поэтому мне сложно спорить сейчас; я только знаю точно, что книжка уже тогда казалась мне одной из самых человечных без слащавости. Что касается толкования, здесь я под впечатлением от Норы Галь и могу лишь пересказать её взгляд, который нахожу убедительным: она пишет, что Роза — это любовь, а Лис — это дружба. И зачем тогда Роза в пустыне? Соперничать с Лисом?
- Нет. Роза сама по себе. Лис сам по себе. Пустыня общая.
- Сам по себе, сам по себе, ненавижу это сампосебе; что вообще значит — сам по себе?
- Есть Роза. Есть Лис. Есть пустыня. Лис не грызёт Розу. Роза не колет Лиса. У Маленького принца есть время и на Лиса, и на Розу. Пустыне вообще всё похуй. Все счастливы.
- А я не знаю, что. Я бы рассказала. Могу сказать, что в девяностых годах один астероид назвали именем Норы Галь, переводчицы «Маленького принца». Душевная тётка. Благодаря ей знаю, что и у женщин стиль бывает «алмазный, без слюней».
- Это как? Общее понимание есть, а вот семантического не очень.
- Не знаю, у меня интуитивное. Это вообще слова одного критика про прозу Хэмингуэя. Но Хэмингуэя у нас переводили дамы, и тот перевод, что я читала, был именно что алмазный и без этавот.
[...]
- А почему бы там не могло быть Розы?
- Я плохо помню. Но разве Роза не осталась на астероиде?
- Осталась. Но почему бы ей не быть и в пустыне?
- Потому что в пустыне — Лис.
- Этого достаточно?
- Это было бы красивой версией. А нет — так ей просто было бы негде расти в пустыне.
- Биологические подробности не так важны. Вопрос вот в чём: неужели присутствие в пустыне Лиса отрицает возможность наличия там Розы?
- Ладно. По полочкам: я не читала «Маленького принца» в возрасте, близком к нынешнему. поэтому мне сложно спорить сейчас; я только знаю точно, что книжка уже тогда казалась мне одной из самых человечных без слащавости. Что касается толкования, здесь я под впечатлением от Норы Галь и могу лишь пересказать её взгляд, который нахожу убедительным: она пишет, что Роза — это любовь, а Лис — это дружба. И зачем тогда Роза в пустыне? Соперничать с Лисом?
- Нет. Роза сама по себе. Лис сам по себе. Пустыня общая.
- Сам по себе, сам по себе, ненавижу это сампосебе; что вообще значит — сам по себе?
- Есть Роза. Есть Лис. Есть пустыня. Лис не грызёт Розу. Роза не колет Лиса. У Маленького принца есть время и на Лиса, и на Розу. Пустыне вообще всё похуй. Все счастливы.