в диалоги

[dizay]

Тот же Мандельштам считал образование искусством быстрых ассоциаций.
Этакое глиссандо знаний: тррррррррррррр — бум:
«Я список кораблей прочел до середины».
Александр Генис «Памяти эрудиции»

…Зачем отрезал, какое ухо — это уже тоже смутная область знаний, говорю я. То есть, какие-то большие образы спрессовываются в понятия с ассоциативными определениями, из которых, в свою очередь, складывается мировая культура. Зная большую часть этих когнитивных штампов, можно считать себя образованным человеком. К сожалению, зачастую образование на этом заканчивается. И получается, что есть какая-то ущербная система общеизвестных понятий, которая, тем не менее, претендует на полноту и пафос.
Здесь из могилы нам ручкой машет Декарт со словами: чуваки, учите и выясняйте всё сами! — говорит Надя. Ещё вот что, продолжает, Умиляющий Факт. Я знаю, что у ламаистов рай — плодородная равнина с почвой из драгоценных камней. При этом я не знаю, кто такие ламаисты, не знаю, почему у них такой рай, не знаю, откуда такая информация. В рамках социализации я могу рассказать об этом в команде, в группе, запостить в бложек. Люди порадуются, но я хуй знает почему. Другое дело для радости, если бы я провела исследование, хотя бы через интернет, пропустила через себя, прочувствовала информацию и красиво всё бы рассказала. Но почему, откуда это Умиление Фактом?..

И на следующий день моя книжка открывалась как раз на «Некрологах» Александра Гениса, откуда я с удовольствием надёргала цитат. Конечно, «…если ты будешь уверен, что тебе нужно найти именно 216-значное число, ты будешь видеть его везде», но что я могу сказать. Да, друг мой, это опять эти сраные знаки Вселенной^тм.


Памяти эрудиции
...Теперь это, впрочем, неважно. Компьютер упразднил границу, отделявшую угрюмую науку нужды от роскоши прихотливой эрудиции. Интернету всё равно: он знает всё — что упрощает интеллектуальные труды и лишает их радости. Послушный водопровод информации, интернет удешевил знания, разбавив стерилизующей хлоркой голубую кровь эрудиции. Скрипя душой, я признаю и благотворные последствия этого демократического переворота, но мне обидно, что драгоценный багаж, накопленный годами чтения, выдают любому идиоту, сумевшему освоить алфавит.
[…]
Я, как всегда, с поэтами. Цикада роняет в землю личинку, которая лежит, как мертвая, 17 лет, чтобы в положенный ей срок ожить и застрекотать. Вот так и эрудиция: она спит в нас, пока ее не призовёт к делу ассоциация. Тот же Мандельштам считал образование искусством быстрых ассоциаций. Этакое глиссандо знаний: тррррррррррррр — бум: «Я список кораблей прочел до середины».

Памяти книги
...В этой перспективе меня страшит, что компьютер убьет не столько книгу, сколько ее идею. Оставшиеся без переплета страницы вовсе не обязательно читать все и читать подряд.
Вместо обещанной всемирной библиотеки нас ждет лес цитат. Дигитальная литература превратится в равноправную информационную массу, ориентироваться в которой может только Интернет. Конечно, поисковое устройство услужливо предложит нам выборки на нужную тему — сколько весит солнечный свет, как заменить унитаз и что писал Гоголь об утрибках. Но чтобы рассказать нам об этом, Google и его компания должны разброшюровать все книги в мире, вернув их к той словесной протоплазме, из которой автор лепил и строил свой опус.

Памяти славы
...Если XX век разбавил славу, то XXI пустил на панель — с помощью компьютерного сутенера. Умея считать лучше, чем читать, интернет заменяет качество количеством, а славу — известностью. Став мерилом успеха, последняя замещает первую, не замечая разницы. Слава, как Суворов, брала умением, популярность, как саранча, — числом.
Рожденный революцией интернет обещал демократию, но привел к тирании, причем — масс. Ублажая их, он создал конвейер тщеславия. Доступный и нечистый, как автомат с газировкой, интернет позволяет каждому выплеснуть себя на мировой экран.
Характерно, что в Сети часто практикуется та же извращенная форма авторского самолюбия, что и в привокзальных сортирах — анонимный эксгибиционизм, парадоксально соединенный с острой жаждой признания: на стенах общественных уборных всегда пишут в надежде на читателя.
Желание прослыть любой ценой сводит с ума, ибо за ним стоит патологический страх потеряться в толпе себе подобных. Этот маниакальный, но ведь и оправданный ужас (заблудиться в метро проще, чем в лесу) порождает страсть к неутомимой публичности. Сильнее секса и ярче голода она требует, чтобы другие узнали о существовании твоего мнения, опуса лица или, на худой конец, гениталий.
В поисках славы мы добивались любви тех, кого нам хотелось, в поисках популярности — всех, кто движется.
Чем-то мне это напоминает висящую на Бродвее рекламу джинсов. Они туго обтягивают неизвестно кому принадлежащий зад-unisex, позволяющий усидеть сразу на двух стульях.

[тексты]

@темы: цитата

Comments

[~Кали-Юга~]

супер.
спасибо за наводку.

[nniddhogr]

лес цитат, автомат с газировкой, всех, кто движется, ааа. у меня катарсис.
да, вселенная смотрит на нас взглядом ламы. (здесь, кстати, наклёвывается интересный вопрос о соотношении ламы и далай-ламы, но об этом позже, вместе с ещё одним знаком вселенной — про список кораблей.)

[Кошка Мёбиуса]

оо, я бы с вами поговорил бы про это, поговорил бы я
особенно про эрудицию
мне есть, что сказать

[Гость]

That's an inllitegent answer to a difficult question xxx